Доверенность и лампа
где люди находят приют
-
Текст для чтения
Доверенность и лампа сами о себе
Мы — бывшая доверенность и лампа. Казалось бы, что между нами общего? Она — кусок бумаги с напечатанным текстом, печатями и подписями, а я — осветительный прибор, обычно я стою на письменном столе. И всё же мы нашли кое-что общее. Мы обе помним о тяжелых проблемах с жильём в послевоенное время в Зигерланде. Тогда много домов было разрушено, а прибытие многочисленных переселенцев из бывших восточных регионов Германии только обострило жилищный вопрос.
Однако у нас были разные взгляды на эту ситуацию. Доверенность уполномочивала государственного инспектора Вильгельма Фриза передавать жилплощадь, как в пустующих, так и в обитаемых домах вынужденным переселенцам, не спрашивая при этом самих владельцев. Таким образом, доверенность предъявляли, чтобы конфисковать жилое помещение.
Для одних это было принуждением, а другим давало возможность не остаться на улице. Это коснулось и моей прежней хозяйки. Я, лампа, принадлежала её умершему супругу, поэтому она взяла меня с собой, когда бежала от Красной Армии: я была у неё в поклаже, когда она прибыла в Вайденау и в конце концов получила вот такое жилье.
Это была комната пропавшего без вести солдата. Ей удалось найти взаимопонимание с его родителями и они пережили в согласии весь жилищный кризис. Меня не выбросили и после её смерти в возрасте более 80 лет. Нет, напротив, я, как говорят сегодня в семье, «почётно» служу уже четвёртому поколению.
А, главное, я рада, что смогла рассказать об этом бывшей доверенности. Ведь она помнит только момент конфискации. Она не видела, какие дружеские взаимоотношения сложились между жильцами. Её не любили доставать и рассматривать. Она чувствует свою вину за случившееся, хотя это было обусловлено нехваткой жилья того времени.
Напечатанное мелким шрифтом
Государственный инспектор Вильгельм Фриз получил задание на основании этой доверенности, выданной 08.12.1948 года в Вайденау, передавать жилье вынужденным переселенцам. По документу ему было предоставлено право применять для этой цели «меры непосредственного принуждения».
Лампа переселилась в одну из таких конфискованных комнат в Вайденау вместе с беженкой из города Циттау. Кухней и туалетом она пользовалась вместе с супружеской парой, которая там уже жила. Однако такое вынужденное совместное проживание оказалось вполне гармоничным, она стала настоящим членом семьи, а позже внучка супружеской пары называла её «бабушкой». Там она прожила до самой смерти.
Верхний Замок обращается к доверенности и лампе
Я — не какая-то вещь, а целый замок, Верхний Замок. У меня найдётся место для вас, доверенность и лампа, и для вас, дорогие гости, тоже есть место, чтобы погулять, посмотреть, побыть здесь. Я существую со времён Средневековья и во мне часто жили люди.
Об истории моего строительства и о том, для чего меня использовали на протяжении столетий, повествует выставка «Верхний Замок: история строительства в чертежах», на которой вы сейчас находитесь. Но вы, доверенность и лампа, напоминаете мне ещё кое о чём: после того как в 1905 году я превратился в музей, во мне вскоре устроили служебные квартиры. Война как раз окончилась и Зиген лежал в руинах, поэтому некоторые из моих помещений временно переделали в жилища для тех, кому негде было жить, таких, как героиня вашего рассказа.
Ведь, в сущности, я — дом и с радостью принял оказавшихся на улице. А для домов нет ничего лучше, чем давать защиту и тёплый кров людям. Это наполняет нас жизнью.
Но это мой взгляд как каменного здания. Я не могу по-настоящему проникнуться чувствами людей, оказавшихся в нелёгком положении.
А Вы можете? Как Вы считаете: сегодня в случае беды было бы возможным селить людей в жилища других владельцев?